Еженедельный обзор EchoNews #24: «О базовых ценностях или Во имя чего ушел Корзун»

На Эхе кризис. Причем рукотворный.

За 25 лет существования радиостанции бывало всякое: болезненные смены акционеров, политическое давление, в том числе со стороны первых лиц государства, совсем недавний жуткий наезд Лесина, в конце концов. Однако, самая опасная угроза пришла не извне – она притаилась внутри организма радиостанции и была заботливо взращена тем, кто Эхо доблестно и самоотверженно все эти годы от внешних злодеев защищал.

Ровно год назад на EchoNews вышел материал «Хроники мочилова Эха» (ставший самым цитируемым за всю историю сайта) о том, как на Эхо ополчились федеральные телеканалы чуть ли не с призывами закрыть «вражескую» радиостанцию из-за публикации на её сайте альтернативной точки зрения. Ровно полгода спустя Эхо проатаковал господин Лесин из-за публикации своего частного мнения сотрудником Эха Александром Плющевым в своем личном твиттере. В обоих случаях позиция Эха (выраженная главредом и всячески поддержанная коллективом) была предельно проста – неотъемлемость права на публикацию альтернативной точки зрения. И оба раза Эхо отстаивало это право. Во многом, как и подчеркивалось во время тех кризисов, это была заслуга главного редактора. У которого, конечно, ничего бы не вышло без слаженной поддержки коллектива (в ситуации с тем же Лесиным вспомним, что переломным моментом кризиса стала именно встреча журналистского коллектива станции с Михаилом Юрьевичем, после которой ААВ оставалось лишь развить и закрепить успех, достигнув компромисса на переговорах).

А вчера с Эха ушел Корзун. Из-за «творчества» Леси Рябцевой. Ещё раз: из-за спорной деятельности одного там журналиста ушёл первый главный редактор и основатель радиостанции. Основатель, Карл!!!



Сергей Львович Корзун покидал Эхо уже и раньше – это правда. Ни один из этих уходов не сопровождался широкой оглаской и не был скандальным. В последние годы влияние Корзуна на редакционную политику радиостанции было минимальным (формально он не был даже замом главреда), а присутствие в эфире ограничивалось ведением еженедельной передачи-интервью «Без дураков» и периодическим ведением «Особого мнения». Однако на сей раз из своего ухода Корзуну удалось сделать новость, а заодно и привлечь всеобщее внимание к проблеме Эха. Это, пожалуй, лучшее, что он мог бы предпринять для своего детища в своем теперь уже бывшем статусе на Эхе.

Минувшей ночью, когда по сети разлетелся текст Корзуна «О грустном…», в твиттере Алексея Венедиктова было жарко. Старожилы сервиса микроблогов констатировали, что ещё ни разу не видели такой активности от главного редактора Эха... Помните, фрау Меркель ещё в начале российско-украинского конфликта, пообщавшись с Владимиром Путиным, заявила, что президент «потерял связь с реальностью»? После чего пошли санкции, международная изоляция и общемировое признание того, что Россия аннексировала Крым. А Путин, казалось, искренне недоумевал, как эти западные «партнеры» не могут понять таких очевидных аргументов про «крымнаш». И население недоумевало: даже если президент прав про Крым и Украину, как одновременно так много людей в остальном мире могут ошибаться, обвиняя нас в агрессии?

Невольная аналогия ААВ с Путиным, искренне убежденным в своей правоте (если не богоизбранности) и игнорирующим все внешние сигналы от несогласной с ним подавляющей части остального мира, пришла мне этой ночью во время чтения твиттера главного редактора радиостанции Эхо Москвы. Впрочем, версию, что Венедиктов просто сошел с ума, вряд ли можно считать удовлетворительной. Ну то есть это было бы слишком простое объяснение, а верить хотелось бы в то, что мир всё-таки устроен более сложно и не так линейно. Поэтому меня интересовала наиболее важная вещь во всем этом деле – мотивация. О чем я и спросил Алексея Венедиктова.



Как видим, позиция главного редактора заключается в том, что история с Лесей Рябцевой стоит в одном ряду с наездом Лесина на Эхо. Венедиктов пытается представить Корзуна и всех выступающих против проекта «Леся Рябцева» как коллективного Лесина – то есть коллективное зло, а себя в роли жертвы этого зла. Нужно ли уточнять, что таким образом ААВ искусно переворачивает истинное положение дел (а ведь именно он старательно много месяцев навязывал публике свой проект, который и является злом для Эха) с ног на голову?

Попытка навязать аналогию с «кейсом Лесина-Плющева» - это способ сделать то, что так хорошо умеет делать ААВ, - «сбить фокус». Потому что я не увидел в тексте Корзуна призывов убрать Лесю. Но даже если они были в частной беседе Корзуна с Венедиктовым, важнее другое.


Итак, речь не о запрете на публикацию мнения, а о форме его изложения. Об этом четко пишет Корзун и это всячески игнорирует и «замыливает» в своих ответных репликах ААВ. Не хочет замечать. Отсюда и уход от вопроса про небрежную, агрессивную и чуть ли не насильственную инсталляцию Леси в эфир Эха, обретшей за последние месяцы столько программ, сколько любой другой сотрудник не добивается и за годы работы. Отсюда и отсутствие ответа на уточняющий вопрос о приемлемости для Эха уровня дискуссии в терминах «жлобы» и «мудаки». Хотя последний вопрос уже давно стал риторическим, так как ответом на него является всё то, что делает в рамках «проекта Леся Рябцева» Алексей Венедиктов с радиостанцией и сайтом.

Лет 13 назад, еще только приобщаясь к Эху, я задал Венедиктову вопрос о том, почему на радио приходит столько разных авторитетных гостей? «Потому что это престижно – прийти на Эхо, и потому что у нас гостя не возят мордой по столу» - был мне ответ. А ещё я вспоминаю публичную выволочку Путиным Венедиктова в 2012 году (ВВП: «На вашем сайте кто-то написал, что «за Путина голосует быдло, а статью его я и не читал». Это что за форма дискуссии?»), после которой «форму дискуссии» в отношении первого лица государства оперативно подправили. Появился жесткий формализованный запрет на персональные оскорбления в адрес президента (например, история с отказом в публикации блога Немцова, в котором были допущены замечания о росте Путина). Справедливо. Но при этом выяснилось, что терминология «жлобы» и «мудаки» в адрес оппозиции – это нормальный уровень дискуссии. Конечно, ведь оппозиция не так страшна, да к тому же зависима от эфира Эха, кроме которого особо и податься больше некуда ей.

Сергей Корзун, безусловно, прав ещё и в том, что нефильтрованное Эхо слушать больше нельзя. Увы, но это уже свершившийся факт – романтические времена, когда можно было включить радио и слушать его жадными большими глотками, часами напролет, все передачи подряд прошли. Конкретно в этом я больше всегда винил обстоятельства. Виктор Шенедрович, к примеру, сам отказался от безумно нравившегося мне формата «Плавленого сырка» в субботний вечер и перекочевал в формат «Особого мнения», где и «наткнулся» в конечном итоге на «проект Венедиктова». Ганапольский, эфиров у которого когда-то было значительно больше, сам принял решение уехать в Киев, сохранив за собой лишь одну передачу в неделю и редкие реплики. ААВ во всех подобных ситуациях вынужден был маневрировать, в том числе заменяя уходящих корифеев эфира молодыми ведущими.

Важно отметить, что расхождение во взглядах на радиостанцию между первым и вторым её главными редакторами произошло публично впервые за 25 лет существования. То, что интеллигентный и обычно очень сдержанный Сергей Корзун вынес за двери кабинета Венедиктова свои разногласия с ним, сигнализирует о масштабе проблемы. Столкновение Корзуна и Венедиктова – это столкновение двух базовых принципов, заложенных в фундамент Эха. Корзун всегда формулировал свою позицию как «все значимые точки зрения должны быть представлены», Венедиктов дополнил её формулировкой «в провокационной форме». До тех пор, пока эта форма не переняла сленг уровня маргиналов из донбасского ополчения, эти базовые принципы не конфликтовали между собой. Так продолжалось почти четверть века, пока Венедиктов не решил начать делать Новое Эхо и не придумал «Лесю Рябцеву».

Мне страшно предполагать, что начиная с этой точки, судьба Эха начнет развиваться по НТВ-шному сценарию 2001 года, после которого над репутацией канала начало происходить форменное надругательство. То есть название и логотип у него остались прежние, но по факту он переродился в стопроцентное анти-НТВ, на котором нагло и цинично попраны базовые принципы, лежавшие в основе канала с таким же названием в момент его появления. В той истории хотя бы был злодей Путин, наводивший марафет в электорально значимых СМИ – а Эху, что, судьба уготована быть задушенным своими собственными руками? Нет, это слишком жестокий финал, я отказываюсь в него верить.

Отмечу, что Корзун своим уходом наконец сподвиг эховскую интеллигенцию к проявлению реакции (то, чего не смог добиться неделей ранее Шендерович). Его уход даже можно было бы назвать модным ныне словечком «сакральная жертва». Он потряс эховцев как бывших, так и настоящих, расшевелив их и сподвигнув к реакции на вот это всё. Их комментарии и реплики во всей этой истории принципиально важны, поэтому я соберу их позже в отдельном посте-списке.

Я не рассчитываю, что ААВ откажется от своего «проекта Леся Рябцева». И мне бы не хотелось, чтобы за Корзуном начали уходить остальные. И я надеюсь на то, что уход Корзуна не пройдет бесследно, журналисты Эха откажутся от тактики безмолвного наблюдения за происходящим с Эхом и цивилизованными способами смогут повлиять на ситуацию. А ещё я надеюсь, что ААВ, будучи в шаге от роковой для дальнейшей судьбы Эха ошибки, шаг этот не сделает.

Вместо послесловия. Человек, придумавший Эхо, имеет полное право заявить, что нынешнее Эхо с тем, что он создавал, не имеет больше ничего общего. Мне, как слушателю, важнее другое - возможность слушать тех, из-за кого я на Эхо когда-то пришел и остался. Прошлой ночью, когда я брал тви-интервью у ААВ, у меня параллельно шел эфир «Одина» с Плющевым – совершенно фееричный, как всегда. Я не готов жертвовать вот этим и многими другими передачами Эха из-за тех или иных решений главного редактора. «Лесей Рябцевой» меня от Эха не отвадить. Так и знайте. >>