«Вечер кошмарного дня» - последние новости и детали нападения на редакцию Эха (plus интервью ААВ)

"Тане Фельгенгауэр перерезали горло. В редакции Эха Москвы. Мы в ужасе. Таня в Склифе, вытаскивают её врачи". Эти строчки из ФБ Ксении Лариной, как и многие другие новостные сообщения сегодняшнего дня о нападении на редакцию Эхо Москвы, повергают в ужас.

Первая мысль: не важно, кто и по каким мотивам это сделал, главное - жизнь человека.

Первую новость вижу на лентах через 20 минут после происшествия - в начале второго дня. Татьяна (ведущая "Утреннего разворота" в этот день) в момент нападения - ещё на станции. Что не должно было быть сильно очевидно для преступника. По своему опыту знаю, что после утренних эфиров ведущие по-разному покидают станцию. В прошлом году я точно также после "УР" заезжал на Эхо, встретил там только что вышедших из эфира Плющева и Таню Фельгенгауэр - уже в половине второго мы втроем вышли из редакции. Таня тогда села в свою машину и повезла в детский дом какие-то очередные подарки. Откуда преступник, который адресно шёл с целью нападения на ТФ, мог знать, что, спустя более 1,5 часов после окончания эфира Татьяна еще будет в редакции, что в этот день она задержится из-за летучки (участие в которых входит в полномочия Татьяны как зам главреда станции)? Вообще, осведомленность человека, имеющего гражданство Израиля, о графике работы сотрудников станции, о расположении комнат внутри редакции, должна вызвать много вопросов у правоохранительных органов.

Вечером приезжаю в редакцию. Внизу у входа одиночный пикет - "Эхо мы с тобой" на черном фоне, рядом с пикетирующим журналист Илья Азар.



Никаких кардинальных усилений мер безопасности на первом этаже не встречаю. Всё ровно так же, как и было лет 10 назад, - телефон для звонка на эховский ресепшен, проход через турникет охраны, подъем на лифте на 14 этаж. Стеклянная дверь на входе в редакцию чуть ли не выломана - последствия той толпы журналистов, которая атаковала редакцию днем сразу после нападения.



Внутри телевизионщики, а точнее то, что от них осталось. В очереди к Венедиктову пропускаю журналистов НТВ. "Я из передачи "НТВ. Итоги дня"" - представляется корреспондент канала. До него здесь был весь цвет российского федерального ТВ, включая ТК "Звезда", "Россия", а также "Россия 24". Последний отметился серией репортажей о Плющеве и Фельгенгауэр буквально неделю с небольшим назад. Сегодня ровно тот же ведущий, сокрушавшийся о западной ангажированности журналистов Эха, вел репортаж от здания редакции. Цинизм и хамство запредельные.



У стойки охранника на этаже (которая находится не у самого входа, а чуть в глубине коридора - таким образом, что попасть в эфирную студию станции и в гостевую комнату можно, не доходя до охраны) суетливо - изучают съемки камеры видеонаблюдения, зафиксировавшей момент нападения преступника. Около половины 9-го вечера на станцию приходит сотрудник полиции для того чтобы скопировать себе эти видеозаписи, но по служебному удостоверению его не пропускают внизу - требуют, чтобы на общих правах оформлял себе пропуск через референтов Эха. Только после этого сотрудник правоохранительных органов попадает в редакцию.



Интересуюсь между прочим у охранника Александра Усачева, участвовавшего в обезвреживании преступника (у него порезана и забинтована рука), почему никто снизу не предупредил о том, что в редакцию радиостанции движется злоумышленник (известно, что нападавший прыснул охраннику на первом этаже в лицо из газового баллончика). Усачев говорит, что в здании десятки организаций и установить, куда конкретно движется преступник, было невозможно. Общей системы оповещения в здании нет.

Спрашиваю Усачева о том, сколько времени прошло до момента прибытия полиции. "Немного. Да и кто минуты будет считать, когда такое происходит?".

Встречаю эховцев, работающих сейчас уже в других изданиях, - Оксану Чиж, Севу Бойко, Евгения Бунтмана. Общее настроение, как и во всей редакции, - подавленность.

После череды телефонных и телевизионных интервью освобождается главный редактор. "Здравствуйте, Игорь" - говорит ААВ и проводит в пустой кабинет своего первого зама Сергея Бунтмана, где несколько часов назад охрана Эха в ожидании правоохранителей удерживала мужчину, напавшего на станцию.

Венедиктов выглядит изможденным и сильно перенервничавшим, голос непривычно слабый - наверное, это было тысячное интервью у него за день.

- Охранник внизу имел возможность предупредить вас здесь (на 14 этаже)?

- Нет, не имел. Потому что он не знал, куда он (преступник) поднимается.

- После Шарли Эбдо, как мы помним, МВД выделяло дополнительные силы для охраны редакции Эхо Москвы, т.к. был риск нападения на радиостанцию. В этой связи два смежных вопроса. Во-первых, насколько Вы удовлетворены той степенью расследования, которое сейчас ведется?

- Я не знаю, что они расследуют. Его задержала наша охрана, передала туда. Здесь работали очень профессионально следователи, уголовный розыск, полиция, прокуратура. Они проводят следственные действия, я пока не знаю их результата, чтобы оценивать. Они работают профессионально, они приехали быстро.

- И во-вторых: насколько те меры безопасности, которые вы запросили и которые приняты, исключают повторение подобной ситуации в будущем?

- Они не приняты. Какие меры безопасности?

- Тот запрос, который Вы сделали в Газпром-медиа сегодня - не было ответа до сих пор?...

- Здесь сегодня был начальник службы безопасности Газпром-медиа, который сказал мне, что он доложит руководству. На самом деле, вы же понимаете, что за безопасность здесь не редакция отвечает.

- Какая-то реакция со стороны Павловой (гендир ЗАО "Эхо Москвы")?...

- Здесь был её заместитель, с которым я обсуждал вопрос безопасности. Но, честно говоря, я всегда считал, что безопасностью должны заниматься профессионалы, а не журналисты. Здесь также были полицейские, которые в частном порядке посоветовали мне некоторые меры по защите помещения редакции, я с ними согласился и довел до сведения заместителя госпожи Павловой. А дальше я не знаю. Я в прошлом и этом году трижды направлял запрос на усиление охраны, и у меня не было никаких ответов от госпожи Павловой.

- МВД со своей стороны предложило какую-то дополнительную поддержку?

- Я с ними еще не разговаривал.

- И последнее: по Вашему мнению, на ком лежит ответственность за случившееся?

- На мне.

- И больше ни на ком?

- Я про других не знаю. На мне.

- Против Эха была развязана травля и случившееся - следствие этой травли. Вы согласны с этим?

- Я думаю, что травля являлась частью этой истории. И особо я бы отметил, что человек, делавший неделю назад репортаж об Эхе (имеется в виду мочилово радиостанции и ТФ, в частности, в эфире федерального "Россия 24" - EchoNews), делал сегодня репортаж от нашего здания. Ничего кроме цинизма и троллинга я в этом не вижу. Это свидетельствует о высоких моральных качествах отдельных людей.

- Держитесь.

- Спасибо, мы держимся.

После интервью ААВ идет в гостевую, где встречает гостей вечернего эфира Глеба Павловского и Игоря Губермана.



Между ними происходит эмоциональный разговор, из которого становится известно, насколько оперативно подъехала скорая и насколько это критично было, учитывая состояние Татьяны. Венедиктов лично управлял и координировал ситуацию, т.к. был на Эхе в этот момент.



В Склифе журналиста напрямую доставили в операционную, где уже ждала бригада подготовленных врачей. Всей организацией с медицинской стороны занимались исключительно высокопоставленные персоны московского здравоохранения (по их же собственной инициативе).

15 лучших врачей-специалистов, по словам ААВ, сейчас занимаются Татьяной Фельгенгауэр, которая пока введена в состояние искусственной комы. Желаю Татьяне скорейшего выздоровления, а коллективу Эха - сил и мужества пережить этот кошмар. >>