Еженедельный обзор EchoNews #3: «Чего хочет Михаил Лесин»

Скорость развития событий вокруг Эха на минувшей неделе достигла совсем каких-то невероятных пределов и продолжает расти по экспоненте. Неизменным остается лишь одно — какой-то запредельный, совершенно катастрофический уровень цинизма. Это мы, наивные, думали, что власть будет искать некий объективный и законный способ прикрыть станцию. Но то, что всё будет происходить в столь откровенно грубой, лживой форме с публичным попранием законов, не снилось даже в самых страшных снах.

Как и в любом хорошем триллере, тревога, нервозность и ожидание чего-то непоправимого и ужасного достигли своей кульминации — в этом кошмаре Эхо и ему сочувствующие прожили примерно сутки (с вечера пятницы, когда Эху прислали «черную метку» о предстоящем собрании Совета Директоров, до вечера субботы, когда вышло интервью Лесина «Новой газете»), после чего последовал закономерный спад напряженности. Временный, но очень многообещающий.

Стороны пошли на взаимные уступки — ААВ акцептовал заявление Плющева на 2-х месячный отпуск, Лесин заявил о готовности к компромиссу и, вроде как, снял свое требование об увольнении ведущего (по крайней мере, в субботнем интервью Лесина «Новой» риторика на эту тему существенно смягчена и про увольнение нет ни слова).

Вопрос недели: это все-таки личностный или политический конфликт? Председатель СД «Газпром-медиа» Лесин твердит о первом, главный редактор Эха убежден во втором. Если разбирать всю эту историю на мелкие детали, то можно обнаружить присутствие элементов как первого, так и второго.

Действительно, все последние действия Михаила Лесина выглядят как борьба за влияние. Власть у него формальная есть, а вот влияния на внутриредакционные эховские дела нет. Власть без влияния как безалкогольное пиво — пустая трата времени.

Взыгравшие в Михаиле Юрьевиче амбиции («Меня обязаны слышать» / «Венедиктов поставил меня в неловкое положении. Я должен довершать начатое дело») вперемешку с недоумением («Я не понял, что произошло с Венедиктовым») выглядят вполне естественным поводом для личного конфликта с оппонентом, который в подобном же затруднительном положении («Венедиктов сказал мне, что не может потерять лицо»). В ситуации, когда две фигуры подобного уровня и веса как Лесин и Венедиктов борются за сохранение своего лица, компромисс возможен, но крайне маловероятен без явного поражения одной из сторон. Меня мало беспокоят последствия «потери лица» Михаилом Лесиным. В то же время представляется предельно ясным, чем грозит «потеря лица» Венедиктовым, который, в случае поражения в этом конфликте, поставит под сомнение авторитет Эха и собственную редакционную политику как независимую и неподконтрольную.

Напомню, что в 2001-ом году, когда основной пакет акций ЗАО «Эхо Москвы» перешел от «Медиа-моста» к «Газпром-медиа», Венедиктов заявлял, что его радио «под властью «Газпрома» умрет». Однако тогда «Газпром», завладевший в конечном итоге 66% акций Эха, пошел на уступки, оставив без существенных изменений «Устав» станции, не позволяющий акционерам вмешиваться в её редакционную политику. В тот переломный момент это решение сохранило творческий коллектив Эхо Москвы. Так всё и оставалось до минувшей субботы, когда было произнесено то самое лесинское «Меня обязаны слушать».

Самое забавное в этом интервью Лесина, что он постоянно апеллирует к защите интересов акционеров. Обратите внимание, что Лесин уже не про мораль говорит, а про то, что его не слышат и про «наплевательское отношение к акционерам». Здесь стоит напомнить, что акционеры любого акционерного общества заинтересованы в главном – в получении прибыли. Как пострадали интересы акционеров от высказываний Плющева в твиттере? Эти твиты снизили каким-то образом доходы радиостанции? А, может быть, они повлияли на рейтинги и коммерческую активность ЗАО?

Что же касается политической составляющей конфликта, которая не просто есть, а превалирует во всей этой истории, то нужно заметить следующее: Лесин подозрительно неконкретен в своих притязаниях — это первое и самое опасное. Отсутствие конкретики в требованиях предвещает то, что в любой следующий момент оппонент может потребовать чего угодно — новой жертвы, новой расправы. И второе — слишком надуманный и нелепый для откровенно лицемерного Михаила Юрьевича повод (реплики Плющева) мочить Эхо и оказывать давление на ААВ. Все, от кого это требовалось, сто пятьдесят раз уже признали тот твит Плющева дурным, извинились за него письменно и устно... Но всего этого оказалось недостаточно. Всё время возникают какие-то «но» и «а потом»...



Чего конкретно хочет Михаил Лесин от Алексея Венедиктова — чтоб тот упал ему в ноги, пролил слезы раскаяния, высек сам себя — что нужно-то? А Михаил Лесин сам не знает, что нужно. Не знает или не имеет четких сигналов от реальных бенефициаров атаки на Эхо. Так и не определившись с собственными желаниями, он решает, что лучшим исходом из им же искусственно созданного кризиса будет публичное нарушение закона. Таким образом, все вышеперечисленное указывает на то, что этот нелепый процесс против Эха а) управляемый извне; б) ему придан антураж «личностного» противостояния для отвода глаз от истинной цели в) Лесин в нем простой и не самый талантливый исполнитель.

Назначенное на пятницу собрание Совета Директоров — это попытка Лесина (акционеров «Газпром-медиа») увеличить давление. Слабенькая — потому что снятие Алексея Венедиктова с поста главреда внешне будет выглядеть как демонстрация расправы с нелояльным и непослушным, но по факту расклад сил не поменяется ни на йоту, так как ровно в ту же секунду место ААВ займет его первый зам. Варфоломеев. Что касается возможного изменения «Устава», каких-то распоряжений по смене редакционной политики, то законных способов у Совета Директоров этого сделать нет. Впрочем (помятуя вольное обращение с законом в истории с увольнением Плющева), и вмешательство ключевого акционера в редакционную политику вплоть до смены формата вещания не будет выглядеть таким уж шокирующим.

Такова новая реальность — можно делать всё что угодно, сам создавай искусственный кризис, потом говори, что тебя поставили в неловкое положение, что тебе не оставили выбора и смело нарушай закон, в чём можешь даже публично признаваться, прикрываясь при этом рассуждениями о морали, «соответствии облику и имиджу» и прочих высоких материях.

Говорят, что если к власти приходит ж*па, то конституция становится основной туалетной бумагой. Эховская конституция — это Устав, которым уже один раз главный акционер публично подтёрся. Что помешает ему это сделать во второй или третий раз, когда речь пойдет о дальнейшем его вмешательстве в редакционную политику, даже сложно представить.

Однако события последних дней и действия господина Лесина свидетельствуют в пользу некоего смещения акцентов - от сценария жесткой расправы с Эхом в сторону попытки мягкого, но настойчивого подчинения редакции воли акционера. Последним и тем, кто стоит за атаками на радиостанцию, безусловно, выгоднее управляемое и подчиняемое Эхо. Даже если историю с увольнением Плющева на предстоящей неделе разрулят, общее противостояние редакции и акционера, увы, никуда не денется. >>